Если бы не наше расследование, мне никогда бы не открылась Одесса в
таком многообразии мнений и характеров. Есть то, что сейчас их всех
объединяет: это боль и гнев, а еще неверие в то, что мы когда-нибудь
узнаем правду о 2 мая. Неверие, за которым почти всегда проглядывает
надежда.
28 ноября мы проводили встречу с родственниками погибших. Я ужасно волновалась, увидев их вместе. Все оказалось намного хуже, чем я могла представить. Им надо было просто выговориться, просто сказать о каких-то своих проблемах. Очень показательно, что самое первое, о чем все стали говорить сразу и возвращались на протяжении всей встречи, это предвзятое, недопустимое ни с правовой, ни с морально-этической стороны, отношение следствия. Та глухая стена, которую они ощущают каждый раз, когда пытаются выяснить что-либо о ходе дела, пропасть между риторикой уголовного дела и реальными фактами и обстоятельствами. Оказалось, что этими людьми вообще никто не занимается, они никому не нужны, и они не верят, что кто-то на самом деле виновный понесет наказание.
Они слышали аудиозапись звонков в пожарную часть. Некоторые были свидетелями гибели своих детей. Когда я обзванивала, чтобы пригласить их на нашу встречу, одна женщина долго молчала в ответ, и я понимала, что она плачет и снова переживает эту боль. В конце концов она сказала: «Я просто хочу, чтобы люди поняли, что они жертвы, невинные жертвы». Она физически не смогла прийти на нашу встречу. Не смогла прийти и вдова, у которой родился ребенок после гибели отца. Таких детей, родившихся сиротами, уже трое, не говоря об остальных.
Для многих очень важно просто узнать, где именно погиб их родной человек. Это мучает и не отпускает, и, спустя полгода после нашего первого разговора, я слышу те же самые вопросы, потому что ответов нет до сих пор .
Есть такие, что просто хотят, чтобы личные вещи и одежда погибших не валялись в мешке на полу в одном из кабинетов следственного управления. Они просто хотят получить одежду покойного сына, нательный крестик, блокнот, рюкзак, то, что ценно только для матери. Но вместо этого каждый визит туда превращается в сплошные нервы, и вместо какой-то конкретной информации киевский следователь отделывается стандартной для него фразой (которую по многу раз слышали большинство родителей погибших 2 мая): «А что он вообще там делал, ваш сын(дочь)? Он был сепаратист? Вы тоже сепаратистка?» (!!!) И так каждый раз. Это тот самый полковник Руслан Сушков, который выступая 6 августа на комиссии облсовета, умудрился оскорбить память погибших, обозвав их люмпенами и умственно неполноценными людьми, что было многократно было процитировано прессой. Видимо, он сам считает себя беспощадным патриотом и светочем интеллекта. Мне думается, что с такими патриотами и врагов не надо. Я не понимаю, почему родственники погибших и подозреваемых до сих пор не заявили отвод этому следователю.
В итоге лишь часть родственников оформили статус потерпевших, остальным настоятельно «не рекомендовали» это делать. Это очень явно иллюстрирует, что в результате мы имеем псевдоследствие в результат некомпетентности и тенденциозности.
И почему вообще нашим горем должна заниматься киевская следственная группа, в чем смысл? Итог ее работы: это имитация расследования. Без реальных свидетелей, без доказательной базы, без очных ставок и дополнительных экспертиз. Ведь эти действия не нужны, чтобы написать версию, достаточно бумаги и свободного времени. Следствие явно не интересуют улики, реальные свидетели и пострадавшие. Более того, свидетели в этом процессе – это лишние звенья, потому что они говорят не то, что от них требуется. Поэтому в мае их распугивали, как зайцев, одной опубликованной оперативной съемкой от 3 мая (утечка, которая до сих пор в сети) шуганули сразу 39 человек. За эту утечку до сих пор никто не был привлечен к ответственности. (Хотя этот инцидент был еще до приезда следственной группы из Киева, и оперативные действия со 2 по 5 мая - это вообще отдельная и очень печальная история).
Сегодня родственники погибших остались одни со своим горем. Если учесть объем политических и денежных спекуляций на теме погибших 2 мая, ситуация закономерно абсурдна. Родственников погибших оскорбляют следователи, виновные в трагедии угрожают Одессе новыми волнениями и кровной местью, российская пропаганда использует любую крупицу 2 мая для поддержания войны в Украине, а в это время очень маленькие общественные деятели непрерывно зарабатывают на памяти погибших вполне реальные денежные знаки.
Результатом неквалифицированного и псевдопатриотического следствия по делу 2 мая будут самые негативные последствия для нашего города и для всей Украины в целом. Мы имеем эти последствия в виде обрушенной на Украину пропаганды, которая питает войну на Донбассе. Любой российский доброволец или ополченец ДНР верит в именно эту причину. «Я мстил за 2 мая» - это можно написать на каждой солдатской могиле. Это один из самых главных идеологических антиукраинских посылов. «Уберите» 2 мая - и что останется? Все остальное быстро выходит из строя – и геополитические теории, и страшилки имени фарион, и даже идея новороссии уже не так заманчивы после перемолотого жерновами войны Донбасса. Поэтому остается только 2 мая и отсутствие веры в справедливое расследование и покарание виновных, которое неизбежно порождает новую ненависть и насилие.
Есть поляк, который внимательно следит за работой нашей Группы 2 мая,он пишет мне дважды в месяц, чтобы напомнить мне, как важны правда и свобода. У него болит свое: нерасследованная трагедия Катыни, ненаказанное зло. Это помнится в поколениях, этого не должно быть.
Я не знаю как сделать, чтобы мой скромный голос и мнение моих товарищей были услышаны. Мы делаем то, что в наших силах, но наши ресурсы и возможности слишком ограничены. Поэтому не стесняйтесь. Пишите нам. Помогайте нашей группе. Ведь по большому счету это нужно всем, кто любит нашу Одессу.
Автор - Светлана Подпалая.
28 ноября мы проводили встречу с родственниками погибших. Я ужасно волновалась, увидев их вместе. Все оказалось намного хуже, чем я могла представить. Им надо было просто выговориться, просто сказать о каких-то своих проблемах. Очень показательно, что самое первое, о чем все стали говорить сразу и возвращались на протяжении всей встречи, это предвзятое, недопустимое ни с правовой, ни с морально-этической стороны, отношение следствия. Та глухая стена, которую они ощущают каждый раз, когда пытаются выяснить что-либо о ходе дела, пропасть между риторикой уголовного дела и реальными фактами и обстоятельствами. Оказалось, что этими людьми вообще никто не занимается, они никому не нужны, и они не верят, что кто-то на самом деле виновный понесет наказание.
Они слышали аудиозапись звонков в пожарную часть. Некоторые были свидетелями гибели своих детей. Когда я обзванивала, чтобы пригласить их на нашу встречу, одна женщина долго молчала в ответ, и я понимала, что она плачет и снова переживает эту боль. В конце концов она сказала: «Я просто хочу, чтобы люди поняли, что они жертвы, невинные жертвы». Она физически не смогла прийти на нашу встречу. Не смогла прийти и вдова, у которой родился ребенок после гибели отца. Таких детей, родившихся сиротами, уже трое, не говоря об остальных.
Для многих очень важно просто узнать, где именно погиб их родной человек. Это мучает и не отпускает, и, спустя полгода после нашего первого разговора, я слышу те же самые вопросы, потому что ответов нет до сих пор .
Есть такие, что просто хотят, чтобы личные вещи и одежда погибших не валялись в мешке на полу в одном из кабинетов следственного управления. Они просто хотят получить одежду покойного сына, нательный крестик, блокнот, рюкзак, то, что ценно только для матери. Но вместо этого каждый визит туда превращается в сплошные нервы, и вместо какой-то конкретной информации киевский следователь отделывается стандартной для него фразой (которую по многу раз слышали большинство родителей погибших 2 мая): «А что он вообще там делал, ваш сын(дочь)? Он был сепаратист? Вы тоже сепаратистка?» (!!!) И так каждый раз. Это тот самый полковник Руслан Сушков, который выступая 6 августа на комиссии облсовета, умудрился оскорбить память погибших, обозвав их люмпенами и умственно неполноценными людьми, что было многократно было процитировано прессой. Видимо, он сам считает себя беспощадным патриотом и светочем интеллекта. Мне думается, что с такими патриотами и врагов не надо. Я не понимаю, почему родственники погибших и подозреваемых до сих пор не заявили отвод этому следователю.
В итоге лишь часть родственников оформили статус потерпевших, остальным настоятельно «не рекомендовали» это делать. Это очень явно иллюстрирует, что в результате мы имеем псевдоследствие в результат некомпетентности и тенденциозности.
И почему вообще нашим горем должна заниматься киевская следственная группа, в чем смысл? Итог ее работы: это имитация расследования. Без реальных свидетелей, без доказательной базы, без очных ставок и дополнительных экспертиз. Ведь эти действия не нужны, чтобы написать версию, достаточно бумаги и свободного времени. Следствие явно не интересуют улики, реальные свидетели и пострадавшие. Более того, свидетели в этом процессе – это лишние звенья, потому что они говорят не то, что от них требуется. Поэтому в мае их распугивали, как зайцев, одной опубликованной оперативной съемкой от 3 мая (утечка, которая до сих пор в сети) шуганули сразу 39 человек. За эту утечку до сих пор никто не был привлечен к ответственности. (Хотя этот инцидент был еще до приезда следственной группы из Киева, и оперативные действия со 2 по 5 мая - это вообще отдельная и очень печальная история).
Сегодня родственники погибших остались одни со своим горем. Если учесть объем политических и денежных спекуляций на теме погибших 2 мая, ситуация закономерно абсурдна. Родственников погибших оскорбляют следователи, виновные в трагедии угрожают Одессе новыми волнениями и кровной местью, российская пропаганда использует любую крупицу 2 мая для поддержания войны в Украине, а в это время очень маленькие общественные деятели непрерывно зарабатывают на памяти погибших вполне реальные денежные знаки.
Результатом неквалифицированного и псевдопатриотического следствия по делу 2 мая будут самые негативные последствия для нашего города и для всей Украины в целом. Мы имеем эти последствия в виде обрушенной на Украину пропаганды, которая питает войну на Донбассе. Любой российский доброволец или ополченец ДНР верит в именно эту причину. «Я мстил за 2 мая» - это можно написать на каждой солдатской могиле. Это один из самых главных идеологических антиукраинских посылов. «Уберите» 2 мая - и что останется? Все остальное быстро выходит из строя – и геополитические теории, и страшилки имени фарион, и даже идея новороссии уже не так заманчивы после перемолотого жерновами войны Донбасса. Поэтому остается только 2 мая и отсутствие веры в справедливое расследование и покарание виновных, которое неизбежно порождает новую ненависть и насилие.
Есть поляк, который внимательно следит за работой нашей Группы 2 мая,он пишет мне дважды в месяц, чтобы напомнить мне, как важны правда и свобода. У него болит свое: нерасследованная трагедия Катыни, ненаказанное зло. Это помнится в поколениях, этого не должно быть.
Я не знаю как сделать, чтобы мой скромный голос и мнение моих товарищей были услышаны. Мы делаем то, что в наших силах, но наши ресурсы и возможности слишком ограничены. Поэтому не стесняйтесь. Пишите нам. Помогайте нашей группе. Ведь по большому счету это нужно всем, кто любит нашу Одессу.
Автор - Светлана Подпалая.
Немає коментарів:
Дописати коментар