"Он был незаменимым..."

Два года назад я написала эту статью про журналиста Дмитрия Иванова, два года она лежала в черновиках. Мне казалось, что в статье нет главного - причины, по которой он так необъяснимо погиб. Я все надеялась найти ответ на вопрос, что он делал в тот роковой день в Доме профсоюзов. Общалась с разными людьми, чтобы понять это, копалась в версиях.
А сегодня черновик попался на глаза - и мне показалось, что можно опубликовать статью и без ответа на волновавший меня тогда вопрос. Возможно, это вообще так и останется тайной. А память об этом ярком неординарном человеке должна жить. Потому публикую рассказ о нем. Даже не в годовщину 2 мая. Просто так.

Фото из группы  поклонников передачи "Ночной гость" вконтакте

«Последние месяцы мы говорим о чём угодно, но только не о любви…» - это последняя запись в фейсбуке известного одесского журналиста Дмитрия Иванова. Почему-то, никто из близких друзей не знает почему, он оказался в роковое 2-е мая в Доме профсоюзов. Только 12-го мая его опознали по фотографии (?!) друзья – родных у него в Одессе нет, маму он похоронил года три назад, а жена с сыном давно перебрались в США.
Хоронили его в закрытом гробу какие-то неизвестные люди. Потом какие-то другие (или те же?) неизвестные люди вынесли подчистую все, что было в его квартире, включая диски с его знаменитыми теле- и радиопередачами.
- Это единственное, что я хотел бы забрать после димкиной смерти, - говорит его близкий его друг, журналист и продюсер Александр Милюков.
Образ Иванова с саксофоном на берегу моря у меня стилистически совершенно не монтируется со словами «Куликово поле», красными флагами и политическими лозунгами «За Новороссию». И совсем сложно укладывается в голове мысль, что человек, беззаветно любивший рок-музыку и джаз, оказался в здании облсовпрофа не по воле случая, а сознательно. Пытаясь примирить в своем сознании эти противоречия, я расспрашиваю о Диме Александра – человека, ближе которого у трагически погибшего журналиста не было никого. И в какой-то момент нашего разговора понимаю, что на самом деле мне уже не важно, какая нелегкая занесла Иванова в тот страшный дом. Потому что его личность и то, что он оставил после себя, - гораздо крупнее, больше и важнее этих обстоятельств.

Оказалось, что говорить и слушать про Диму можно часами, и это будут смешанные в яркую кучу смешные, забавные, дурашливые, грустные истории о человеке, который жил легко и свободно, не любил ограничений и рамок, занимался только тем, чем хотел, а чем не хотел – от того виртуозно отлынивал, был необыкновенно талантлив во всем, что делал любя, энциклопедически образован, по-одесски скептичен и фееричен. И, в общем, был маленькой яркой звездочкой на одесском небосклоне, усеянным звездами разной величины.
Все эти истории трудно понять, если не вслушиваться в музыку, которая сопровождала всю его жизнь. На вопрос, с какой мелодией Дима у него ассоциируется, Александр отвечает без паузы: «What a wonderful world» Луи Армстронга». И сам Иванов был немного похож на великого Сачмо.

                                                      ВПЕРЕДИ ПАРОВОЗА

- Мы знали друг друга еще с начала 90-х годов,  - рассказывает Александр. - А познакомились на концерте «Наутилуса» на стадионе ЧМП в 1994 году и с тех пор дружили. Вместе работали на радиостанции «Радио на Троицкой» 104,3 ФМ: у меня была программа «Рок-н-ролл Доктор» в прямом эфире, а он вел программу «Ночной гость». В Одессе это была очень популярная, по сути, народная передача. Например, в рамках этого проекта Дима создал «Клуб сумасшедших», единственным критерием вхождения в который было наличие порядочности и честности.

Программа была очень популярной, потому что Дима поднимал в ней острые небанальные вопросы, приглашал в студию интереснейших гостей. Помню, например, почти двухчасовую передачу с Юрием Шевчуком. И, конечно, все это сопровождала музыка – рок, джаз. Музыка «для головы».

Дмитрий Иванов в радиостудии. Фото с Одесского форума

                       

О том, насколько «Ночной гость» был популярен в Одессе, говорит такой случай. Году в 2001-м - 2002-м с рекламой было совсем туго, и однажды Дима сказал радиослушателям, что это последний выход передачи, потому что нет денег дальше платить за эфир. На следующий день слушатели этой передачи, а их было очень много, собрались возле памятника Тарасу Шевченко, скинулись деньгами и передали их Иванову. Денег было так много, что ему хватило, чтобы еще полгода после этого работать в эфире. Вот таким популярным был «Ночной гость». Я сам был ее постоянным слушателем. Мы работали друг за другом: мой эфир заканчивался, я передавал ему пульт, ехал домой и там уже продолжал слушать «Ночного гостя».

Потом я создал свою студию - «Впереди паровоза продакшн». Однажды мы встретились с ним на углу Троицкой и Екатерининской, он шел с эфира. Я предложил ему поработать вместе. И с 2002 года мы практически не расставались, вместе придумали и осуществили множество разных проектов.

С Александром Милюковым. Фото из архива Александра Милюкова

 Дима Иванов был универсальным журналистом. Этот человек мог со знанием дела говорить о музыке, о спорте, о политике. Найти сегодня в Одессе такого журналиста – большая проблема.
Мы могли ехать с ним на любое интервью, и он всегда был в форме. И не потому, что заранее готовился. Дело в том, что это была ходячая энциклопедия во многих отраслях знаний. Но в музыке и спорте он, мне кажется, знал все. Он помнил, в каком матче какой футболист на какой минуте забил гол. Вначале я думал, что это блеф и даже перепроверил как-то раз. Оказалось, он действительно это помнил! Ну, а уж о музыке он, кажется, знал все, великолепно разбирался во всех стилях и направлениях, начиная с 50-х – 60-х годов прошлого столетия. С ним можно было спокойно говорить, например, о Black Sabbath и Валерии Ободзинском.
Отмечали мы 5-летие программы «Впереди паровоза» в клубе «Претория», клуб 80-х. И там был конкурс – по начальным нотам нужно было угадать песню, группу, год, альбом. Выиграли мы с Ивановым, потому что никто не успевал даже слово сказать. Был, помню, спорный момент: поставили трек, который многие назвали как Rasputin Boney M. А Дима сказал: «Нет, это Nightflight To Venus». Только он мог вспомнить, что в начале этой знаменитой композиции идет такой небольшой кусочек под другим названием.

В журналистике у него был принцип, который он в свое время позаимствовал у героя фильма «Место встречи изменить нельзя» Глеба Жеглова: «Проявляй к собеседнику искренний интерес». И те, у кого он брал интервью, видели этот искренний интерес к своему творчеству и раскрывались перед ним. Мы отработали с большим количеством западных звезд: Патрисией Каас, Яном Андерсоном, Пупо, Блэки Лоулессом, Удо Диркшнайдером. И каждый из них оставался от него в восторге. Снимали мы как-то интервью с Патрисией Каас. Он задавал ей такие вопросы, которые показывали, насколько глубоко он разбирается в творчестве французской звезды. И после интервью она спросила Диму: «А вы бы не хотели поехать со мной в Берлин?» Челюсти упали у всех, кто это слышал. Иванов не был желтым журналистом, он был высокопрофессиональным, эрудированным человеком. И я думаю, именно это подкупало его собеседников.
Интересная история произошла с Jethro Tull, когда группа была на гастролях в Киеве. Собрались на пресс-конференцию все центральные каналы, целая куча журналистов. Ян Андерсон сказал, что в конце пресс-конференции даст эксклюзивное интервью той съемочной группе, которая ему больше всех понравится. И тут Дима выдает вопрос про фестиваль 1968 года в Монтеррее. Ян Андерсон поворачивается к нему, смотрит пристально и спрашивает: «А вы тоже там были?» Дима отвечает: «Да нет, я тогда был еще слишком молод». В общем, мы получили эксклюзив с самим Андерсоном и гитаристом Мартином Барром. Сделали не только интервью, но и целую программу, которая потом вошла в сериал «Рокеры».

 

Только однажды у нас не получилось интервью – с Жанной Бичевской году в 2005-м. Мы тогда снимали проект «Элита» - про уходящих звезд. Взяли, например, прекрасное интервью у Елены Камбуровой. А когда пытались подступиться к Бичевской, натолкнулись на такую волну агрессии, что просто развернулись и ушли.

Он был абсолютно свободным человеком, не понимал, когда ему что-то диктовали. И работал с полной отдачей только тогда, когда был фрилансером. Если мы ехали брать интервью со звездами, он загорался, фонтанировал идеями. Если заставляли делать «джинсу», он скучал, сто раз в день ходил курить.
Работать с ним было очень легко. Особенно, если мы работали в связке: он журналист, я - оператор. Мы понимали друг друга с полуслова. Снимали, например, в Евпатории рок-фестиваль Metal Heads Mission. Я стою на сцене, снимаю, он через весь зал видит, что у меня мигает лампочка. Через минуту подбегает ко мне сзади, быстро меняет аккумулятор.
А вот когда он работал журналистом, а я продюсером, было сложно. Дима был довольно необязательным человеком. Мог, например, пообещать позвонить и потеряться на полгода. Мы много раз расставались: я его посылал, он сам уходил. Потом снова начинали работать вместе, и обязательно выдавали какой-то новый проект. Мы говорили на одном языке.
Говорят, нет незаменимых. Есть. Дима был именно такой – незаменимый. Мне его очень не хватает… 



ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ

Последние годы Дмитрий Иванов работал психологом в общественном движении «Вера, надежда, любовь». Не имея специального образования, помогал заключенным.
- Он великолепно справлялся с этой работой, - говорит Александр. - Общался с зэками на одном языке, но при этом не давал сесть себе на шею. Однажды я приехал туда на съемки и видел, с каким нетерпением они его ждали. Думаю, еще и потому, что он мог влезть в шкуру любого человека. Между прочим, он ведь был еще и актер, со своей женой Галой познакомился в самодеятельном театре, где они вместе играли. Когда мы снимали постановочные сюжеты, Дима мог там проявить свой талант. Вот как в этом клипе, например.

И все же, всем, кто знал Иванова, не дает покоя вопрос: что он делал в Доме профсоюзов? Александр оценивает его как очень здравомыслящего и очень осторожного человека. Да, не любил «Свободу» и националистов вообще, но Украина для него была чем-то более масштабным и серьезным, чем политика. Это, кстати, проявлялось  в его музыкальных пристрастиях.
- Мы великолепно работали с очень неординарной украинской группой «Кому вниз», которая отличается откровенно радикальными взглядами - говорит Александр. - Да, Дима не переваривал Тягнибока, но и к современной российской власти относился весьма трезво, понимал, что она из себя представляет. Понимаете, он ведь был настоящим одесситом, и потому ко всем политическим поворотам относился очень саркастически. На обе стороны противостояния смотрел с таким себе прищуром… Не относился серьезно ни к тем, ни к другим.
Он не был человеком толпы, и в массовке на Куликовом поле за 150 гривен уж точно участвовать бы не стал.
1 мая он был в гостях у моего брата на шашлыках. А за пару дней до этого я его встретил. И он сказал: «Старик, ты мне будешь нужен, есть дело». Потом уже, после его гибели, до меня доходили слухи, что якобы кто-то из политиков ему предложил делать сайт к выборам. Может быть, в Доме профсоюзов, где очень много помещений сдавалось в аренду, ему дали какой-нибудь офис? Теперь мы уже этого не узнаем.
...Мне кажется, в последние годы он очень разочаровался в жизни. И жил, довольствуясь малым. Ему не нужна была красивая одежда, например. Говоря простым языком, он «забил на себя». И еще. Я видел и понимал, что в последнее время он переживает какую-то личную трагедию. Он отстранился и потерялся, не хотел ни с кем видеться.
Было одно странное событие. Осторожный и очень недоверчивый, он вдруг продал свою двушку на Черемушках и купил "убитую" комнату на Слободке. Когда его жена приехала летом 14-го из США сюда, она с трудом попала в его жилье. Там было абсолютно пусто: кто-то вынес из комнаты все, включая мебель. Куда только она ни обращалась по этому поводу, везде было глухо. Отнесла заявление в милицию, но никто этим делом так и не занялся. Не удалось ей добиться и выплаты материальной помощи на похороны, которую получили все родственники погибших.


                                                        х   х   х
У него был безумная надежда на то, что все будет хорошо. В феврале 14-го Дмитрий Иванов написал в фейсбуке: «Сижу, чаёк пью. Под окном уже третий час подряд остервенело орут коты. Выйти бы да разогнать их к чёртовой матери, но... А ведь это к весне, столь желанной, тёплой и ласковой... Ради неё можно и потерпеть вопли хвостатых тварей. Зато появляется ощущение того, что мы выгребем и всё у нас будет хорошо. И чёрт с ними - жалкими политиканами, прыгающим долларом, блядскими СМИ и несметным количеством дураков!!! Пусть себе существуют, а мы будем жить!!!»

Через год после трагедии под этим постом отписался кто-то из его друзей: «Димы уже нет... а новая весна уже на пороге..., и мы пока не выгребли... и виновных в трагедии прошлой весны никто не ищет и не найдёт… Но тебе, Дима, уже всё равно…»

Татьяна Герасимова, 2016 г.