16 января в Приморском районном суде Одессы состоялось очередное, уже третье по счету, судебное заседание по делу сотрудников одесской милиции, которые 4 мая выпустили из изолятора временного содержания (ИВС) на Преображенской 67 человек, задержанных 2 мая в Доме Профсоюзов и на Куликовом поле. Обвинения в халатности и превышении служебных полномочий предъявлены бывшему начальнику городской милиции Андрею Нетребскому, начальнику изолятора Виталию Прийме и дежурному инспектору ИВС Руслану Кондратову.
Обвинения в халатности и превышении служебных полномочий предъявлены бывшему начальнику городской милиции Андрею Нетребскому, начальнику изолятора Виталию Прийме и дежурному инспектору ИВС Руслану Кондратову.
От судебного процесса по 4 мая я в полном недоумении. Я понимаю, что кто-то должен быть виноват в том, что задержанные были отпущены без документального оформления, здание УВД понесло убытков на 123 тысяч грн, но я не понимаю, почему в этом обвиняют именно данных сотрудников милиции, обходя молчанием другие, более значимые фигуры? Можно лишь предположить, что ход судебного заседания растянется на долгие месяцы, соперничая по объему с процессом 2 мая, но так и не даст ответа на основной вопрос - кто виноват?
За время судебных слушаний с 27 ноября было заслушано 12 свидетелей - сотрудников милиции и ИВС. Я присутствовала на всех трех заседаниях, и могу прогнозировать, что содержанием всех последующих станут такие же по сути свидетельства, иллюстрирующие, почему тридцать или сорок правоохранителей, лишь частично вооруженных, не смогли противостоять тысячной толпе, в которой наряду с подготовленными погромщиками были женщины и дети, что по Уставу исключало для милиции возможность применения оружия и спецсредств.
У меня сложилось представление, что на дело 4 мая, в котором в общем-то нет никаких загадок, было потрачено больше времени и следственных действий, чем на другие эпизоды дела (напомню, что уголовное дело по 2 мая, изначально логично разделенное на две части – Греческая и Дом Профсоюзов) продолжает дробиться на более мелкие кусочки, и теперь в нем выделены эпизоды, связанные с участием отдельных фигурантов, таких, как Сергей Ходияк, Николай Волков и другие. Мне известно из общения с потерпевшими и адвокатами подозреваемых по эпизоду Греческой, что большинство из них допросили максимум по одному разу. По делу же 4 мая допрошено (и видимо, должно быть представлено в суде) более 100 свидетелей.
Причем какого-то разнообразия в них не наблюдается, пока были заслушаны только подчиненные обвиняемых. А так бы хотелось услышать показания лиц, от которых действительно зависела практическая реализация оперативного плана по охране админзданий под названием «Фортеця», вокруг которого вертится интрига судебного процесса, - тогдашнего руководства города и области, а именно губернатора Немировского, прокурора Боршуляка, начальника милиции Луцюка.
Для того, чтобы «Фортеця» была введена по факту, а не на бумаге, нужны были не только волшебные слова, но и конкретные действия, которых не последовало. Почему так произошло - вопрос к следствию. Риторический, судя по составу обвиняемых, которые в данном разбирательстве выполняют роль стрелочников.
Пару слов относительно собственно плана «Фортеця», который является типовой милицейской спецоперацией, наряду с рядом других (например, «Гром», «Сирена», «Перехват», «Волна» и др.), описанной в учебных пособиях для правоохранительных органов подобно тому, как в медицинских учебниках описывается операция по удалению миндалин или аппендикса. Решение о применении силовых действий в случае крупной спецоперации принимает Министр МВД, оно оформляется приказом (распоряжением) и должно быть согласовано в соответствии с процедурой.
На местном уровне начальники ГУМВД, УМВД Украины согласовывают решения с председателями местных органов исполнительной власти, областными прокурорами и Министром внутренних дел Украины. Был ли введен или нет план спецоперации, может дать ответ на запрос Министру МВД, но никак не ответы фельдшера ИВС или постового на вопрос «Читали ли вы план «Фортеця?» Подобные вопросы, безусловно, вносят в ход суда долю абсурда и вызывают бурное веселье повидавших многое международных наблюдателей, но не свидетельствуют о глубоком юридическом изучении вопроса.
Причина того, почему силовые структуры и 2 и 4 мая не справились со своей задачей по охране граждан и поддержанию правопорядка - звенья одной цепи. «Группа 2 мая» подробно разбирала ситуацию, почему во время трагических событий на Греческой и Куликовом поле по факту не был введен оперативный план «Волна» по предотвращению массовых беспорядков ( см. здесь, здесь и здесь). Разбор данной ситуации занял достаточно много времени и наглядно продемонстрировал желание руководства милиции ввести нас в заблуждение неправдивой информацией и желанием выгородить себя (наши выводы мы огласили на пресс-конференции.
Мы сделали ряд запросов, беседовали с бывшим начальником облУВД Петром Луцюком и все-таки выяснили, несмотря на туман и многословие, что он нарушил свои служебные обязанности и не обратился к министру Авакову с инициативой введения «Волны», когда ситуация стала критической.
План «Волна» существовал только на бумаге, Луцюк его подписал, но не зарегистрировал и не согласовал с Министром МВД. Это следует из ответа, который мы получили из Киева. В ответе сказано дословно, что никто не обращался 2 мая по поводу введения в Одессе плана «Волна». Вряд ли Петр Луцюк взял бы на себя такую ответственность единолично, безусловно, он официально разделяет ее с бывшим губернатором Немировским, зам. по общественной безопасности Дмитрием Фучеджи и с прокурором области Игорем Боршуляком. Скорее всего, мнения этих руководителей разделились, и можно предположить, что Фучеджи, как опытный человек, настаивал на введении спецоперации, а Немировский медлил, Луцюк же подстраховал себя лично подписью «Волны», но конечным результатом стало бездействие силовых структур во время массовых беспорядков. Косвенным подтверждением этого является то, что в июне прошлого года после проведенного служебного расследования Петр Луцюк был уволен из правоохранительных органов.
Кроме этого я не могу не упомянуть нардепа Александра Дубового, которого Немировский назвал смотрящим за силовым блоком Одесской области и обвинил в том, что именно он на самом деле контролировал руководство милиции и МЧС принимал решение о невмешательстве до определенного момента. Я уверена, что следствие по делу 4 мая не допрашивало никого из вышеназванных лиц.
Между событиями 2 и 4 мая - всего двое суток, и я не могу рассматривать эти события в отрыве друг от друга, аналогии и ответственность одних и тех же лиц очевидны. Ситуация, сложившаяся в городе после трагедии, была результатом бездействия милиции и силовиков. Информация о "Фортеце" от 4 мая - невнятная и противоречивая и явно требует проверки официальным путем.
Я напомню хронику событий 4 мая. 67 человек были доставлены в горУВД с Куликова поля и помещены в ИВС, не приспособленный для содержания такого количества задержанных. ИВС рассчитан максимум на 46 мест, тогда как 4 мая там было более 70 человек. Большинство задержанных были женщины и люди пожилого возраста, многие находились в плохом физическом состоянии, у них в результате стресса и шока обострились хронические заболевания. Также там были раненые и пострадавшие, у многих была легкая и средняя степень ожога дыхательных путей, головокружения. В медицинской помощи остро нуждались не менее 20 задержанных.
Предварительные следственные действия с задержанными были проведены 3 мая, но по окончании работы следственной группы никого не отпустили и многим не определили их статус как подозреваемых или свидетелей, всех продолжали содержать в ИВС, несмотря на то, что уже прошло 24 часа с момента их задержания. На протяжении всего 3 мая около здания УВД находилось большое количество их родственников и знакомых, дежуривших под управлением из опасения, что их вывезут в другой город. Своих близких искали сотни людей.
4 мая начальник ИВС обратился в обл. прокуратуру с письменной просьбой перевести задержанных в другое место( скорее всего, это был бы приемник-распределитель на 6 км). Был готов проект приказа, чтобы их перевели в приемник-распределитель, но данный приказ опять-таки не был подписан (кем?) и зарегистрирован (почему?). Данная ситуация фактически спровоцировала дальнейшие события.
Толпа под УВД все время прибывала, на Куликовом заканчивался митинг, и оттуда по пустому городу на Преображенскую пришла колонна протестующих. Среди них находились молодые мужчины в балаклавах, воооруженные палками, арматурой, ломами, битами и топорами. У протестующих были газовые баллончики, применявшиеся во время штурма УВД в отношении сотрудников милиции. Штурм начался со взлома ролетных ворот, разбития камер наружного видеонаблюдения и окон. Был разобран пожарный щит, также послуживший нападавшим орудием. Протестующие разбили окна в дежурную часть и распылили там слезоточивый газ.
Их требованием было немедленное освобождение задержанных.
По ряду свидетельств сотрудников ИВС, формально план «Фортеця» был введен в 14.30 по личному указанию полковника Фучеджи. По факту это означало использование резервной и оперативно-следственной групп для охраны здания УВД (всего около 40 человек дополнительно к 12 сотрудникам ИВС) против 1000 или более участников штурма. Также согласно этому плану сотрудники УВД поставили в известность все вышестоящие структуры, в том числе СБУ, прокуратуру и обл. управление, а также подразделение Беркут и ждали подкрепления. Все вышеназванные обещали помощь, но помощь так и не пришла. Но несмотря на это, от начала штурма до отпуска задержанных прошло не менее двух часов. «Нам сказали «Держитесь», и мы держались». Протестующие нападали сразу с трех сторон: с Преображенской, улицы Жуковского, а также со стороны пожарной части. Известно, что во время этих попыток была открыта стрельба из травматического оружия и один человек ранен, его увезла скорая.
По свидетельству сотрудников ИВС, когда протестующие проникли внутрь двора, находящиеся в камерах услышали шум и почти во всех камерах одновременно начались волнения. Все двери содрогались от ударов, задержанные ломали металлическую мебель, вырывали от стен нары и били ими в двери. В результате этого в трех камерах были сильно повреждены двери, и если бы не было принято решение об их открытии, то в скором времени они были бы взломаны изнутри. Известно, что ответственность за отпуск задержанных на себя взял Дмитрий Фучеджи, который по словам свидетелей находился во дворе УВД вместе с Нетребским и депутатом Бовбаланом.
Камеры ИВС открыли, сначала вывели женщин, потом стали отпускать остальных без документального оформления, поскольку ситуация была патовой - главной задачей на тот момент стала охрана оружейной комнаты и отдела документации, куда по приказу одного из высших чинов милиции были направлены постовые и конвойные. Кроме 67 задержанных 4 мая в ИВС содержались также четверо человек по другим делам. Они не покинули свои камеры и остались в ИВС после освобождения других задержанных.
На видео видно, что около ОВИРа стояло подкрепление милиции, но они не стали прорываться через толпу . Почему соответствующее усиление не было сделано раньше, неизвестно. Напрашивается вывод о том, что в городе в тот день было безвластие, и если бы протестующие обратили свои силы на другие админздания, то вполне могли бы штурмовать и их.
После этих событий министр МВД Аваков обещал, что будут найдены истинные виновники бездействия милиции в Одессе. « Никакого стыдливого прикрытия «чести мундира» не будет. Как не будет и огульного охаиванья. Но, давайте стыдливо не прикрывать и других «героев». Иначе мы никогда не вынесем верных уроков из таких событий».
К сожалению, верных уроков нет до сих пор.
Автор - Светлана Подпалая.
Немає коментарів:
Дописати коментар